Над землями Амана стояла Тьма, и лагерь феанорингов у арки, ведущей в Аьквалондэ, освещался сотнями факелов, чадящих так, что даже звёзд Варды не было видно. Множество нольдор столпились у входа в Лебединую Гавань, другие же сидели у костров или в шатрах. В одном из шатров сидело семеро. Семеро храбрых и смелых, произнесших страшную Клятву вместе с отцом. Кроме них в шатре никого не было, но всё равно братья переговаривались полушёпотом - они до сих пор не могли поверить в происходящее. Все семеро были одеты в чёрные котты с серебряной окантовкой и широкими красными поясами, завязанными сбоку, а на груди красовалась восьмиконечная звезда. Обуты братья были в высокие охотничьи сапоги из тонкой, хорошо выделанной кожи с заправленными в них чёрными облегающими штанами. На всех были одеты одинаковые высокие шлема с кроваво-красными гребнями, у каждого из сыновей Феанора на поясе в великолепных ножнах висел прямой длинный меч дивной красоты, а в углу шатра стояли чёрные с серебром каплевидные щиты, украшенные гербом Дома Феанаро. Беседу братьев прервали приветственные возгласы откуда-то с улицы - нольдор кричали «Айя, Феанаро!». Тут полог шатра отодвинулся в сторону и вошёл статный нолдэ, чьи волосы цвета воронова крыла были убраны в серебряный обруч искусной работы, а в глазах плясали свой неумолимый танец отсветы факелов. Лицо самого искусного из нольдор было немного надменным и выражало полное спокойствие, но взгляд показывал некоторую тревогу и озабоченность сложившейся ситуацией. На нём был одет длинный приталенный кафтан чёрного цвета с вышитыми по краям языками пламени, а поверх кафтана была одета тёмно-красная котта, подпоясанная широким наборным поясом из полированных металлических пластинок, каждая из которых была украшена искусной гравировкой, плавно оплетающей инкрустированные рубины. У пояса висел длинный меч, красоту которого можно сравнить только с красотой пламени. На ногах у нолдэ были сандалии и штаны из тонкой шелковистой ткани. Воистину, Куруфинвэ Феанаро был самым искусным, отважным, сильным и прекрасным среди всех нольдор. Дух Огня закрыл полог шатра, изысканным жестом поправил волосы, и, склонив голову чуть набок, заговорил: «Мои сыновья! Ольвэ Альквалондский не хочет дать нам свои корабли... Но я его предупредил, что он ещё пожалеет об этом! Зазнавшийся тэлери! Он, видимо, забыл, что именно мы дали им кров, когда они пришли в Валинор... Что же, он сделал свой выбор! Тэлери многочисленны, но у них только лёгкие охотничьи луки и кинжалы для разделки улова или добычи, может быть немного копий. Мы легко их одолеем! Ничто не помешает нам попасть в Эндорэ!»
«Но отец!»-молвил Майтимо, - «Мы не можем убивать эльдар! Можно сказать, что мы идёт против своих братьев! Ты бы смог убить своего брата?»
Феанор прищурился и укоризненно посмотрел на старшего сына, затем ответил: «Убить брата?! Как сказать... Нашу Клятву нельзя нарушить, сами знаете! А Фингольфин... С ним я уже примирился… Ладно, мне надо немного времени на подготовку» Феанор быстрым шагом ушёл за ширму и вышел через пару минут. Вместо сандалей не нём были охотничьи сапоги, на запястьях были наручи, серебряной фибулой в форме восьмиконечной звезды крепился чёрно-серебряный плащ с гербом Первого Дома нольдор, а но голове был одет высокий шлем с инкрустированными рубинами, воронением и гравированным красным гребнем. Феанаро взял щит в углу шатра, и, сказав сыновьям готовиться к бою, отодвинул полог шатра. Как только он вышел, все верные Феанору нольдор закричали «Айя, Куруфинвэ!», следом за ним вышли готовые к бою сыновья и прокричали тоже самое, отсалютовав Феанору клинками вместе с другими феанорингами.

         Это было завораживающее зрелище: на небольшом возвышении стол Феанаро с развевающимся на ветру плащом, поднятым вверх клинком в одной руке и факелом - в другой, рядом - застывшие в такой же позе его сыновья, вокруг - целое войско нолдор с развевающимися знаменами, стучащее навершиями мечей по умбонам щитов. Через несколько минут настала абсолютная тишина, тысячи клинков блестели отсветами тысяч факелов. При виде этого Феанор недобро ухмыльнулся и посмотрел в сторону Альквалондэ. Затем, направив взор на войско нолдор, громогласно произнёс: «Храбрые нольдор! Сейчас мы все вместе войдём в Лебединую Гавань и я ещё раз попрошу по-хорошему отдать корабли. Единственное препятствие для нашей мести Морготу - это тэлери и Ольвэ в частности. Они говорят, что на это нет воли Валар. Но разве нам указ - воля родичей Моргота и тем более упрямство тэлери?! Разве мы - не свободны в своём выборе? Не будем же более узниками золотой тюрьмы! Вперед, в Альквалондэ!» После этих слов всё войско чеканя шаг двинулось через арку в гавани. Тэлери на арке уже изготовились к стрельбе, но пока ничего не предпринимали - они надеялись решить всё миром... Войско нолдор медленно шло через опустевший город - все тэлери были при оружии либо на арке, либо в гаванях.

         Наконец феаноринги под оценивающими взглядами тэлери дошли до первого причала и встали как по команде. Проход на причал преграждал Ольвэ Альквалондский с небольшой дружиной. Его длинные приталенные одеяния цвета морской волны в ясный день развевались прибрежным ветром вместе с волнистыми светлыми волосами, в глазах его была скорбь и бесконечная тоска по тому, чего было уже не миновать. Из-за его спины был виден один из белоснежных лебедей тэлери - шедевр корабельного дела... Из оружия у Ольвэ был только кинжал с волнистым лезвием голубоватого цвета и выгравированными узорами в виде рыб и других морских животных - давний подарок Ауле...

         Феанаро встал напротив Ольвэ.
«Я пришёл второй раз просить у тебя корабли, Ольвэ. Просить по-хорошему» - сказал Пламенный.
Король Альквалонде глубоко вздохнул и промолвил в ответ Феанору: «Послушай меня, сын Финвэ! Для нас корабли – то же, что и Камни для нольдор.» «Не сравнивай!» - мрачно промолвил Феанор.
«Я понимаю, что тобой была дана страшная Клятва, но... Тэлери тут ни при чем! Не надо обнажать оружие, друг! И не было воли Валар на этот поход! Я не дам вам белых лебедей. Ещё раз повторяю - не вы тесали бревна для них, не ваши жёны и дочери ткали паруса! Мы больше не сможем построить такие же корабли! Пока я жив, ты не возьмёшь их!»
Казалось, минула целая вечность, прежде чем Феанор дал ответ, на самом деле прошла всего пара мгновений:
«Что ж, Ольвэ,у тебя был выбор, но ты избрал иную судьбу и не подтвердил давнюю дружбу. Ты сказал, что пока ты жив...Ты сказал! Будь по-твоему, жадный предатель!» - и при этих словах сын Финвэ выхватил меч, взметая ввысь полы плаща как крылья, и пронзил Ольвэ. Словно ворон кинулся на чайку... Все вокруг как будто застыло - стояла мёртвая тишина. Пронзённый Ольвэ голыми ладонями обхватил лезвие феанорова меча и ещё глубже погрузил в себя, тем самым расширяя и так смертельную рану, но становясь ближе к Феанаро, почти лицом к лицу. Из уголков рта Альквалондского короля потекла красная струйка - никогда еще эльдар Амана не видели крови своих родичей. Умирающий Ольвэ прошептал «Убийца» и начал оседать на землю. Феанор поддержал его на руках, на глазах Пламенного выступило несколько слёз, но они тут же с шипением испарились...Феанор положил Ольвэ на причал и прикрыл ему глаза. Впервые эльф убил эльфа. Под королём Лебединой Гавани натекла целая лужа крови... Феанор выдернул меч из поверженного Ольвэ и стряхнул кровь - несколько брызг оросили нос белого корабля, что стоял за спиной ныне мёртвого Ольвэ. Куруфинвэ сделал шаг по направлению к кораблю, но дружина короля тэлери преградила ему путь...

         Феанаро воздел меч над головой и во весь голос прокричал : «Назад пути нееет! Нольдоооор! Возьмём же корабли силой!!!» и кинулся со своей дружиной на защитников первого корабля. И тут началась мясорубка - нольдор обезумели и начали рубить всех, кто попадался им на пути к кораблям - и мужчин, и женщин. Некоторые убивали даже тэлерийских юношей, взявших кинжал или лук...В глазах нольдорских воинов мелькали клинки, факелы, стрелы, кровь, искаженные гримасой боли лица...Слышен был лязг стали, хруст ломаемых ребёр и копий, чавканье разрубаемой плоти, свист стрел, крики раненых и умирающих. Пляска стали была повсюду – на судах, на освещённых светильниками набережных и причалах Гавани, и даже на высокой арке её врат. Впервые эльфы убивали эльфов, и именно так - с отчаянием, безысходностью и… скорбью в глазах. Убивать себе подобных...как это? Нольдор чувствовали одновременно ужас от содеянного, но одновременно было новое, непонятное и невиданное прежде чувство... Ведь они обрекали тэлери на заключение в Чертогах Намо может на сотни, а может и на тысячи лет... Тэлерийские лучники посылали в нольдор одну стрелу за одной, погубив немало из них. Другие же защитники Альквалондэ, с копьями, кололи и сталкивали нольдор в воду, и те платили копейщикам той же монетой. В этой кровавой бане участвовали почти все тэлери, что были в Лебединой гавани, даже рыбаки и плотники. Тэлери хотели одолеть нольдор числом, и у них это почти получилось, но тут подошла вторая половина войска нольдор - та, что шла под предводительством Нолофинвэ. Подмога нольдор, не разобравшись, в чём была причина братоубийственной резни, сходу вступила в битву и тэлери были повержены. Весь путь от арки до пирса был залит кровью эльдар и завален их телами, но ещё больше погибших было в воде.
Феанор и семеро его сыновей стояли по колено в крови и телах поверженных воинов у первого из кораблей, когда к ним подошёл Фингольфин.
Залитый в основном чужой кровью Феанаро вышел вперед и сказал: «Здравствуй, брат! Ты вовремя поспел. Не смотри на меня так - я знаю, о чем ты думаешь!»
Нолофинвэ подошёл к брату почти вплотную и печально проговорил: «Ты совершил страшное деяние. Может быть даже более страшное, чем совершил Моргот. Но я тебе в этом помог лишь потому, что на пиру сказал, что ты будешь вести, а я - следовать. К чему же ты привёл меня, Феанаро?! Ты привел меня к братоубийству... Но назад пути у нас нет - надо идти дальше. Теперь у нас есть корабли - прекраснейшие из всех, но какой ценой они достались нам?!» - Финголфин окинул взглядом гавань - повсюду лежали убитые и раненые, пронзённые стрелами, копьями, разрубленные мечами окровавленные воины нольдор и тэлери...

         Феанор около минуты молчал - обдумывал содеянное. Потом выронил окровавленный меч и зазубренный, утыканный стрелами щит, а потом посмотрел на свои красные от крови ладони, упал на колени и заговорил, обратившись к Нолофинвэ:
«Что на руках моих?
Вода ли, вино ли, брат?
Нет, не вода - цвет рубина багрового,
Нет, не вино - вкус моря солёного,
Кровь, это кровь Ольвэ мною убитого,
Нет, не вода, не вино - кровь из сердца разбитого!
Кровь это, кровь, брат...»

         Фингольфин поднял с колен и обнял Феанора. Так они стояли довольно долго, пока обе уцелевшие части нольдорского войска не подошли к ним. Куруфинвэ сказал брату: «На всех кораблей не хватит! Мы пересечём Море и, когда высадимся, отошлём корабли за тобой и твоим войском. Верь мне, брат!» - с этими словами Феанаро поднял меч и щит и пошёл в сторону орошённого запекшейся кровью корабля, на ходу отдавая приказы собравшейся на пирсе армии. И вот наконец войско нолдор погрузилось на запятнанные кровью корабли. Эльфы налегли на вёсла - но отталкивались не столько от воды, сколько от тел погибших эльдар в ней... Нольдор осознали содеянное и опечалились...
         Через некоторое время после отплытия нолдор подул сильный ветер, вода забурлила – Уинен оплакивала погибших мореходов тэлери, и Море стало напоминать кипящий котёл с варящейся в нём рыбой, только вместо рыбы в воде были убитые эльдар и большое кровавое пятно... Начался сильный шторм, корабли болтало из стороны в сторону, словно осенние листья на ветру. Чёрные бестии волн уже переваливали через борт, а некоторых нолдор смывало в море. Жуткая картина предстала взору вылезшего из каюты на палубу Амбаруссы - младшему из сыновей Феанора: бушующее Море освещали только Звёзды Валар, а красивейшее из их созвездий - Валакирка, Серп Валар, - казалось каким-то другим, чужим, недобрым. Словно звёздный Серп был занесён над братоубийцами -Нолдор, а не указывал им путь в Эндорэ, и это придавало сложившейся ситуации ещё большее зловещие. Где - то среди пенящихся волн уже можно было различить обломки кораблей и тонущих эльфов. Амбарусса оторвал взгляд от гибельного, но завораживающего Моря, и взглянул на палубу корабля - братьев и Феанора в суматохе шторма видно не было, кто-то помогал кому-то удержаться на палубе, парус был порван и мачта...Мачта...«МАААААЧТАААА!!!»-сквозь вой шторма Амбарусса услышал чей-то крик и потерял сознание - что-то тяжёлое попало ему по голове...
         Куруфинвэ Феанаро отчаянно боролся с рулевым веслом. Безрезультатно - ещё через пару мгновений оно с треском сломалось. Пламенный воздел голову к небесам и в отчаянии закричал: «Нееееет! Эру Всеотец! За что нас так! Я просто хочу отомстить за отца и вернуть украденное! Конечно, что стоит наслать на нас шторм?! Для Ульмо это - пустяки! Что, всесильные Валар не смогли остановить нас с помощью тэлери, да?! Ха, мы ещё не такое можем! А теперь Ульмо пытается нас утопить! А кто-то говорил, что не будет нам мешать... Воистину прав был Моргот Бауглир - Валинор - золотая тюрьма для нольдор! Вы такие же, как и он! Ваааалааар, вы нас не остановите! Никогда!» При этих словах мышцы и скулы Феанора вздулись, а его иссиня-чёрные волосы развевались как пламя факела, и плащ его изорванный был словно вороновы крылья. Морские брызги с шипением испарялись с тела Пламенного. Потом он упал на колени и закричал. Он просто выл от отчаяния, а потом все события недавнего времени обрушились на его разум и он, уйдя в каюту, провалился в сон...

         Питьяфинвэ Амбарусса пришел в сознание...страшно болела голова, перед глазами всё плыло...некоторое время он лежал в полной прострации, пытаясь осознать, в чем дело. Тут он окончательно пришел в себя и вспомнил: «Тааак, сначала - пир, потом Моргот с Унголиант оскверняют Два Древа, Лаурелин и Тельперион, затем кража Морготом Сильмариллов и убийство Финвэ, страшная Клятва, и...что было дальше? О нет, резня в Альквалондэ!» - при последней мысли у Питьо опять все помутнело в глазах и он заснул.

         Проснулся Питьяфинвэ от какого-то гомона, слышавшегося откуда-то с верхней палубы. Когда он кое-как поднялся - всё тело ещё ныло, на верху уже все кончилось. Амрас вышел на палубу и увидел опечаленные лица нольдор. «Что случилось?!» - спросил он у отца. Феанор долго молчал, но полушепотом ответил «Приходил Намо Мандос и...проклял нас. Всех до единого...»
Амбарусса думал, что ему надо было остаться с матерью в Валиноре, не давать Клятву, никого не убивать. «Но теперь - поздно. Хотя... ведь отец обещал послать корабли за Нолофинвэ! Можно в общей суматохе высадки спрятаться на корабле и вернуться в Аман, к матери! Тогда Валар простят его...Точно, надо сделать именно так.» - план возвращения уже созрел в его все ещё побаливавшей голове.

         Залив Дренгист был освещён только звездами, стоял почти полный штиль, только лёгкий ветерок дул с моря. Побережье залива было окутано туманом, и стояла полная тишина, как будто туман поглотил все звуки. Вдруг туман начал как будто светиться изнутри - то были отсветы нолдорских факелов. Из серого клубящегося тумана показалась снежно - белая, но забрызганная кровью - даже шторм не смог смыть кровь Ольвэ - лебединая голова, потом шея, грудь... Медленно...показалась вся стая. Залив Дренгист заполнился звуками скрежета днища кораблей об прибрежный песок и гальку, все побережье было залито светом факелов - стало светло и опять тихо. Нольдор взирали на новую землю. «Вот Эндорэ... разве не этого мы хотели...что же мы натворили!» - думали Изгнанники. Первым нарушил тишину Куруфинвэ Феанаро - он спрыгнул с носа корабля на песок, разрезая в прыжке туман своим уже довольно изодранным плащом. Поднялся с земли, отряхнулся...достал меч, оскалился и закричал: «Все – на берег! Нам предрекали тягости пути – и мы их почувствовали! Да, Валар могут нас проклинать, но никогда им не обвинить нас в трусости!» Нольдор восторженно завопили «Айя, Феанаро» и начали массовую высадку на пустоши Ламмот...

         Когда все (?) высадились, Канафинвэ Макалаурэ - второй из сыновей Феанора, забрался на большой прибрежный камень в отдалении от всех и стал играть на лютне что-то отвлечённо - печальное. Туман рассеялся, и только сейчас он увидел, что нольдор действительно много и они действительно могут одолеть Моргота. «Но почему тэлери не дали нам корабли? Зачем вся эта резня? Ведь можно было дождаться решения Валар... Может быть тогда тэлери не только дали бы нам корабли, но и пошли с нами в поход на Моринготто! И не только они, но и зазнавшиеся ваниар... А теперь против нас все!» - подумал Маглор. Его размышления прервало начало очередной пламенной речи Феанора. «Ну вот, что опять задумал мой отец?!» - подумав об этом, Маглор ухмыльнулся. Его уже трудно было чем-то удивить. Макалаурэ посмотрел в сторону Феанора и увидел, что всё воинство нолдор столпилось вокруг него, и сыновья были ближе всех. «А где же Амбарусса, младший? Неужели он...»-Макалаурэ не успел додумать - он просто вскочил и побежал в сторону этого столпотворения. «Предупредить, успеть...быстрее, быстрее, БЫСТРЕЕ!!!!»-в голове у него вертелась только эта мысль, и он бежал со всех ног, спотыкаясь о камни, бежал и кричал - но его не слышали - Куруфинвэ Феанаро уже начал свою речь...

         Феанор стоял на небольшом уступе - но его все видели... Усталые, но все еще пламенные глаза, отражающие отчаяние, безысходность, скорбь и злость - но не страх. Спутавшиеся чёрные как смоль волосы иногда покачиваются от лёгкого бриза. На лице несколько царапин. От одежды осталась только тень былой красоты - плащ висел лохмотьями - словно сложенные крылья ворона, что придавало Пламенному некоторое зловещие - котта вся изодрана, рукава кафтана задубели от запекшейся на них крови тэлери, ноги были тоже по колено в крови, наборный пояс из пластин был измят, щит за спиной был весь в зазубринах и герба от кровавых пятен уже было не различить, шлем в руках был во вмятинах и зарубах, гребень покосился, наручи потерты...только с мечом ничего не стало - он как будто стал ещё лучше, как будто напился крови... Рубины на рукояти сверкали алым пламенем... Пламенный вздохнул, обронил пару слёз и заговорил: «Храбрый народ Первого Дома Нольдор, что был со мной с самого начала нашего...паде...похода и, я надеюсь, будет до...до конца...Скоро, очень скоро мы отомстим Морготу, Чёрному Врагу Мира, за смерть Финвэ - вашего короля и моего отца, за Сильмариллы - дело всей моей жизни и гордость всех нолдор, за Древа, что были для нас светом... За всё! Нас много и мы сильны, как никогда! Мы прекрасно вооружены, в чем вы уже могли убедиться - при этих словах ещё одна слеза упала под ноги Феанаро - мы бесстрашны, и нам плевать на Проклятие Намо! А Нолофинвэ...он идёт за мной только из-за данного слова, сказанного сгоряча. И многие из его войска не любят нас...и зачем нам делить славу от будущих побед и отвоёванные у Моргота земли с Финголфином? Зачем отправлять за ними корабли! Слишком медленно...а промедление для нас опасно. Мы должны действовать! В нас свет Амана! В наших сердцах - светлое пламя - Феанор зажёг факел - так не убоимся же Моргота и его тварей! Осветим же этим пламенем весь Белерианд! Айя нолдор!» - и после этих слов Феанор кинул факел в первый и красивейший из кораблей - в тот, на котором он пришел, в тот, где сейчас прятался его сын. Феанор не знал, он думал, что Амбарусса где-то поблизости...толпа нольдор восторженно завопила и начала кидать факелы в корабли, ее крик заглушил предостережения несущегося к Феанаро Маглора...

         Питьяфинвэ Амбарусса спрятался в трюме корабля, ожидая, что он скоро отправиться в Валинор, к матери и друзьям, оставшимся в Тирионе. Снаружи доносились какие-то возгласы, потом был стук чего-то по верхней палубе и...запахло дымом. «Неважно - подумал Амрас - скоро я буду снова в Валиноре!» Запах гари стал сильнее, Амбарусса увидел первые языки пламени, струйки дыма...Стало жарко как в кузне отца. Тельо пытался выбраться через дверь, но она была подперта с другой стороны - наверное, упавшей мачтой. Тельо кричал, но его никто не слышал. Потом он просил прощения у Валар за братоубийство и задыхаясь в дыму, шептал «А Элберет, Гилтониэль!» Да, он попал в Валинор, только несколько другим способом. Он попал сразу в Чертоги Ожидания, почти без мук - горящее бревно с треском обрушилось на младшего из сыновей Феанора...

         Маглор весь в слезах наконец добежал до отца. «Отец, что ты наделал?!»-спросил он.
«Я отрезал нам путь к отступлению. Кстати, ты не видел Амбаруссу?» - ответил Феанор вопросом на вопрос.
«Отец...Амбарусса во время плавания говорил, что хочет назад, в Валинор. Видимо, он спрятался на нашем корабле. Ты сжег его первым!» - сказал Макалаурэ и ушёл прочь, на небольшой мыс около пляжа. Он шёл и плакал. Феанор с минуту стоял неподвижно, а потом закричал «НЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!» и побежал к уже изрядно загоревшемуся кораблю, но его оттащили. С трудом.

         Всё получилось так, как и говорил Пламенный - конечно, не весь Белерианд, но по крайней мере залив Дренгист был залит светом от полыхавших тэлерийских Лебедей. Был нестерпимый треск и жар, так что нолдор отошли от побережья. Белоснежные палубы лебедей чернели, обугливались, трескались. Вода в заливе вскипела от невероятной температуры, а корабли с шипением и паром начали тонуть. Так были сожжены лучшие творения тэлери и младший сын Феанора - Питьяфинвэ Амбарусса. Зарево пожара видели даже в Валиноре Фингольфин с воинством, ожидавшие возвращения кораблей. Только теперь они поняли, что никаких кораблей не будет и пошли в обход Моря - через льды Хэлкараксэ. Дошли далеко не все и проклинали феанорингов за предательство, по их мнению. Но беда была в том, что зарево пожара видели не только в Валиноре и не только эльфы...

         После того, как красивейшие корабли, что были в Арде, догорели, Нольдор разбили небольшой лагерь, и Феанор с сыновьями сидели в шатре. Молча. Лишь Маглор играл на лютне тихую, печальную мелодию. В шатер зашёл измазанный сажей нолдо и со слезами на глазах протянул Феанору серебряное кольцо с гербом Дома Феанаро - кольцо его сгоревшего сына. «Это всё, что осталось, мой Лорд...Ты не виноват...» - промолвил нолдо. Дрожащей рукой Феанор взял кольцо. Еще теплое. «Почему не расплавилось?» - подумал Феанор, продевая через кольцо кожаный шнурок и одевая на шею, под рубашку. Как тепло...

         Сыновья видели в отце резкие перемены в последнее время. Тогда, ещё до изгнания, Феанор был более жизнерадостным, постоянно что - то творил, улыбался, был всегда нарядно одет... Потом стал подолгу пропадать в мастерской, позже в ней почти поселился. С каждым днём он был ближе к цели... И когда он в очередной раз вышел из мастерской, его глаза сияли, а в руках Феанаро держал шкатулку... В ней были камни, прекраснее которых не было в Арде, подобно кораблям тэлери. Подобные шедевры мастерства нельзя повторить... Сейчас глаза отца тоже блестят, но...по - другому. Они отражают пламя его души, в них видны отсветы пожара в Лосгар, как теперь прозвали эту местность, и кровь Альквалондэ. Лицо Пламенного было покрыто сажей, ресницы обожжены, в волосах - пепел... И выражение бесконечной тоски... Запятнанные кровью тэлери одеяния, измятый в некоторых местах доспех... И зловеще блистающий меч... Братья переглянулись - «Фэйр! Единственный недуг, которому подвержены эльфы. И недуг, поражающий не хроа, а феа, душу... неумолимое стремление к цели, ведущее к гибели...» - разом подумали они. Словно прочитав их мысли, Феанор вскочил и сказал: «Нам пора выдвигаться. Один из нас уже в Чертогах Ожидания – проклятие действует. Собирайтесь!»

         Воинство двинулось в путь, освещаемый только холодным светом звёзд. Нольдор долго пробирались наверх по долгому заливу Дренгист, что прорезал Эред – Ломин, и вышли в обширные земли Хитлума, а потом разбили большой лагерь на северном берегу озера Митрим…
Феанор стоял вместе с сыновьями у шатра. Почти так же, как и до братоубийства в Альквалондэ. Только сыновей уже не семеро, а на одного меньше... Пламенный начал речь: «Храбрые нолдор! Мы уже пережили многие невзгоды вместе, как и предсказывал Намо Мандос. А недавно по моей вине сгорел мой сын - слеза упала на засыпанное пеплом побережье - страшная Клятва уже даёт о себе знать, Проклятие Нольдор начало действовать! Она висит над нами чёрной тучей, и мы все можем погибнуть! Пойдете ли вы за мной дальше?!» Все войско при этом воскликнуло «Айя, Феанаро! Идущие на смерть приветствуют тебя!!!» «Айя, нолдор!!!» - крикнул Феанор в ответ. «Сейчас мы близки к смерти настолько же, насколько близки к достижению нашей цели! Так идем же, до самого Ангбанда и дальше! До самого трона Моргота Бауглира! Мы должны сражаться, и, может быть Эру вложит в нас большее пламя, чем ждут Валар и все остальные!». После этих слов нольдор услышали звуки рога, но это явно был не рог эльфов…

         Воинство взошло на небольшую гряду холмов - оттуда им открылся вид на шевелящуюся тьму, что приближалась к ним с северо-востока. Можно было даже различить отдельные фигуры... Целая орда орков вышла из Ангбанда навстречу воинству мятежных нольдор. Они надвигались большой черной массой, а где-то позади, почти на горизонте, были видны отсветы багрового пламени... Нолдор ринулись с холмов на битву с орками. Большая часть воинства Изгнанников была пешей, но из Валинора привезли и лошадей - была и конница, Куруфинвэ Феанаро вскочил в седло и с небольшой конной дружиной вырвался вперед...

         Как они были прекрасны и ужасны одновременно - только что такое уставшее воинство выглядело теперь готовым разорвать врага на части голыми руками, в глазах и на клинках нолдор пылал свет Амана, они рвались в бой без страха - они шли за Феанаро. И вот конница во главе с Феанором врезалась в первые ряды орков и разметала их копьями, дружина Феанора шла сквозь орду орков как раскалённый нож сквозь масло, а чуть позади уже подходила пехота, убивая тех тварей Моргота, что не были порублены конницей. Казалось, глаза феанорингов горели сейчас ярче звёзд Варды, а клинки от крови орков были чёрными, как ночь. Феаноринги... Воинство проклятых Намо безрассудных и храбрых изгнанников, во главе которых летел на своём вороном коне Феанаро - лицо его выражало нескончаемую ярость к Врагу и ощущение близости цели, в глазах горел свет Сильмариллей, а меч в его руке разил как молния... Долго нольдор теснили орков, и битва растянулась на огромное расстояние, но с каждой минутой боя Пламенный со своей дружиной, уже несколько поредевшей, все дальше и дальше вырывался вперед, прямо к огненному зареву позади войска орков. Сыновья кричали Феанору остановиться подождать, но Дух Огня был неумолим - вперед, вперед, вперед! Навстречу своей судьбе и на встречу багровому пламени. Только восемь наиболее храбрых и быстрых воинов успели угнаться за Феанором. Они вместе скакали и смеялись. Смеялись так, как смеются обреченные. Смеялись и рубили подвернувшихся орков...

         Неясные очертания пожара (?) был все ближе, и теперь Феанаро стал различать крылатые силуэты, уверенно движущиеся прямо в сторону войска нолдор... «Эру Всеотец! - воскликнул Феанор - это Валарауко!» Один, два, пять...десять...двенадцать... Двенадцать Тёмных Майя, вооруженных огненным бичом и ятаганом... Каждый из них по размерам был как минимум вдвое больше любого нолдо и мог разметать целый строй. Чем ближе Балроги были к войску, тем светлее становилось на поле боя. Орки суетились, не зная, куда бежать: вперед - разъяренные нолдор, назад - подгоняющие огненными бичами Балроги. Вдруг от общего пожара, создаваемого Валарауко, отделились восемь фигур, и, тяжело взмахнув крыльями, с трудом взмыли в воздух и, оставляя за собой чадящий огненный след, понеслись на воинство Феанора. Со всей своей возможной скоростью Балроги приеземлились, если не сказать рухнули, прямо в авангард нольдорской пехоты, где-то позади Феанора и его дружины, тем самым разделив дружину Пламенного и его сыновей с войском. Валарауко были очень могущественны - только своим приземлением в строй эльфов они раздавили и пожгли несколько отрядов, а потом засвистели огненные бичи и ятаганы... Феанор понимал, что пробиться через восьмерых Балрогов к сыновьям и войску он не сможет - оставалось скакать только вперед - навстречу остаткам орков и четырем багровым фигурам...

         «Веди нас, государь Феанор! Айя, Феанаро!» - кричали оставшиеся с Пламенным дружинники. Все ближе и ближе к Балрогам, так жарко...и светло...но Феанаро почти не ощущал жара, он сам в этот момент будто светился. Девять конных фигур неслись клином навстречу багровому пламени. Орки уже не пытались остановить их. Феанор закричал: «Впереееед, мои верные воины! В бой! В бой, до последней капли нашей проклятой Валой Намо крови! Смерть Моринготто и его тварям! Отомстим за убийство короля Финвэ, гибель Древ и кражу Сильмариллей! Эру, дай нам силы!!!! ААААААА!!!!!!!!!
Девять клинков полыхнули ослепительно - белым пламенем и дружина на всем скаку вступила в неравный бой с Балрогами. Феанор нашел взглядом самого большого из них и, крича, проскакал под его крылом и одновременно рубанул сплеча...ослепительно белый клинок разрубил смесь огня, магии, ужаса и скользкой мягкой плоти... Феанор уже проскакал несколько метров дальше и начал разворачивать коня, когда раненый Балрог совсем неожиданно для такого большого и неуклюжего существа обернулся и взмахнул огненным бичом. Полоса огня со свистом рассекла наполненный звуками битвы воздух и ударила Куруфинвэ по спине, потом другой Балрог обвил его своим бичом и выдернул из седла. Пламенный довольно сильно ударился оземь при падении, но не выронил щита и меча. Напротив, он разрубил огненный бич и выпутался, вскочил на ноги и увернулся от удара раскалённым ятаганом. Тело жутко жгло, но Феанор побежал к своей дружине, по пути рубанув одного из Балрогов под колено. Теперь девятеро стояли спина к спине и с трудом отбивались от окружавших их Валарауко. Одна звезда и восемь её лучей - вот на что были похожи девять уже не по одному разу раненых воинов. Четыре луча шесть лучей погасло, но и багровое пламя двух Балрогов потухло, обнажив лежащие, напоминающие саламандр, изрубленные тела. Погасло два последних луча, разменяв свой свет на чадящий огонь еще одного Валарауко. Куруфинвэ Феанаро остался один на один с Балрогом. При чем с тем же, которого ранил на скаку. Они стояли на расстоянии десяти шагов друг от друга - сын Финвэ и одна из сильнейших тварей Моргота, оба ранены... Вдруг Валарауко набрал в грудь воздуха, отвел крылья за спину, помедлил пару мгновений и с силой выдохнул струю пламени, которая жгла все вокруг. Феанаро присел и закрылся щитом, но одеяния его местами сильно обуглились, а на краска на щите вспенилась и выгорела... Феанор встал и медленным, но уверенным шагом направился в сторону Балрога, все ближе и ближе, жарче и жарче. Меч Феанаро засветился ярче, как звезда на небе... Балрог занес страшный раскаленный ятаган и с чудовищной силой опустил... Но недостаточно быстро - Феанор отпрыгнул в сторону и вперед, размахнулся мечом и ткнул Валарауко в живот. Вражья тварь взревела и наотмашь, почти плашмя, ударила приблизившегося Феанора. Куруфинвэ закрылся щитом, но от такого удара его отнесло на несколько шагов и протащило по земле. Щит треснул, но был еще цел. Пока Феанор вставал, Балрог взмахнул огненным бичом и попал Пламенному в бедро. Феанор вскрикнул - страшно обожгло, рана зашипела, запахло паленым мясом. Все равно он, опираясь на меч, встал и пошатывающейся походкой направился в сторону Огненного Ужаса. Струя огня еще раз со свистом рассекла воздух и ударила Феанора, на этот раз по щиту. Феанаро пошатнулся, но после этого, превозмогая боль, закричал «Айя, нолдор!» и рванулся с мечом наперевес на Балрога, со всего маху рубанул по ноге - Валарауко не успел отвести удар и осел на землю с рассеченной ногой. Теперь Феанор мог достать его торс и голову - и начал яростно колоть и рубить ненавистную тварь. Последний раз Феанаро настолько глубоко погрузил клинок в Балрога, что обожгло руку. Но багровое пламя Огненного Ужаса начало угасать и вскоре от внушающей страх твари осталась жалкая изрубленная скользкая туша. Феанор ликовал - отдышавшись он воздел меч и заорал «Слава Единому, что дал мне силы побе...» - договорить он не успел - сзади подлетел ещё один Валарауко. За спиной Феанора распростерлась тьма - крылья Балрога... Огненный ужас размахнулся и захлестнул огненным бичом ноги Феанора, потянул на себя, потом взмыл в воздух и с прыжка рубанул уже лежащего Куруфинвэ полутораметровым раскаленным ятаганом и тем самым доказал, что и в Ангбанде умеют ковать оружие. Одновременно с этим Феанаро закрылся щитом и выставил меч на приблизившегося почти в упор при ударе Балрога. Ни один щит не выдержал бы такого удара, а тем более треснутый щит Феанора - лишь погасил силу удара и раскололся надвое. Грудь и ключицу Пламенного сначала пронзило острой болью, а потом еще и прижгло. Балрога же нанизало на полыхающий белым пламенем меч Феанора. Валарауко завыл, слезая с клинка, и взмахнув крыльями, отлетел назад и обдал жаром тяжелораненого Феанора. В этот момент подоспели сыновья Пламенного и изрубили Балрога. Братья подошли к отцу и зарыдали, увидев жуткие ожоги и раны. Майтимо и Макалаурэ положили Феанора на щит и понесли к Митриму, в лагерь, дабы излечить. В некоторых местах еще шел бой, но братьям было уже все равно. Они шли и плакали...

         Когда сыновья подошли к Эйтель-Сириону и уже готовы были ступить на тропу, ведущую к первалу через горы, Феанор понял, что раны его смертельны и час его близок, и попросил сыновей остановиться. Маэдрос с Маглором положили Феанаро на землю и вместе с братьями расселись вокруг него. Куруфинвэ Феанаро окинул взглядом сыновей и полушепотом промолвил: «Дети мои, я чувствую, что пришел мой час. Не забывайте меня и следуйте данной нами Клятве! Быть может, я еще вернусь, но, видит Эру, не скоро... А теперь прощайте, мне предстоит долгий и неприятный разговор с Намо Мандосом, очень долгий...». Феанор бросил последний взгляд со склонов Эред – Вертрин и узрел вдали чёрные пики Тангородрима, мощнейшей из твердынь Средиземья, и осознал в прозрении смерти, что никогда недостанет у нольдор силы сокрушить их, но трижды проклял он имя Моргота и оставил сыновьям завет хранить клятву и отомстить за отца. Сыновья несколько мгновений после прощальных слов Пламенного, братья были в ступоре... Потом тело Феанора как-то странно забилось мелкой дрожью, потом притихло и...полыхнуло! Из ран, глаз...отовсюду начали пробиваться лучи ослепительно белого пламени, сжигая тело... Туча пепла поднялась в воздух, после этого в парящем пепле начали все четче угадывать очертания Феанаро. На лице Духа Огня было выражение полного спокойствия и умиротворения, но в то же время бесконечной тоски по чему-то утерянному, всё же он улыбнулся сыновьям, хотел еще что-то сделать, но…нет у него ни могилы, ни гробницы - ибо с востока налетел ветер и, размыв силуэт Феанаро, унес его прах на Заокраинный Запад, в чертоги ожидания… Так закончил жизнь величайший из нольдор, чьи дела принесли им великую славу и гибельную беду…

         В этот момент горизонт занялся ослепительным светом, более ярким, чем свет Древ... Нольдор ахнули, орки побежали... Где-то далеко за холмами пропел рог Фингольфина, дошедшего - таки на помощь нолдор через вздыбленный лёд Хэлкараксэ...

Но на этом падение и ратные подвиги нолдор еще не закончились...

by Allennas